Штурм бездны: Море - Дмитрий Валентинович Янковский
И очень вовремя это произошло, так как концентрация сероводорода постепенно снижалась, и торпеды начали теснить «Мымру» с обеих сторон. Тут-то и пригодились все установки. Я велел Чучундре вывести микшер моего пульта на приоритет автомата, и тот как следует дал тварям прочихаться восемью прицельными залпами. Правда и мне досталось не слабо – пришлось закрыть забрало шлема, чтобы лицо не посекло частицами твердого топлива из стартовых ускорителей. Сколько таких залпов выдержит ткань гидрокостюма, я не имел представления, но пока он в достаточной мере меня защищал. Всерьез испытывать его на прочность у меня не было ни малейшего желания, поэтому я поспешил проскользнуть через люк обратно в отсек. Только внутри, в отсутствие ветра, стало ясно, насколько костюм посекло частицами топлива – синтетическая ткань равномерно источала дым по всей поверхности, от чего в воздухе повисла мутная пелена. Чернуха закашлялась, она единственная из нас не перешла на грибковое дыхание. К счастью, дым быстро вытянуло через открытый люк.
– Триста метров до жетона! – сообщил Бодрый.
Это было хорошо, Ксюша вошла в безопасную зону и мы находились под защитой отравы, но, судя по меткам на радаре, торпеды подбирались все ближе, значит, концентрация сероводорода падала. Больше всего я боялся, что какая-нибудь из «Гадин» подорвется так близко, что повредит роторы водометов. Эта мысль застряла у меня в голове, и я никак не мог ее отогнать. Но как это предотвратить, я не знал.
Поднимать муть подводными ракетами оказалось не особо эффективно, так как в этом случае возникало лишь локальное облако яда. Нужен был массированный удар бомбами с установкой замедлителей на глубину более сотни метров, но я боялся использовать установки для этой цели, так как в любой момент они могли понадобится для отражения торпедной атаки. Я растерялся. Ситуация мне казалась не имеющей решения. Долбанешь по торпедам, отрава развеется. Попробуешь поднять серовдородную муть, торпеды прорвутся, пока отрава поднимается со стометровой глубины.
– Сто метров до жетона! – произнес Бодрый.
Чернуха вывела ручку сектора тяги на холостой ход и разомкнула трансмиссию. «Мымра» заскользила по инерции, продавливая воду лобовой броней и быстро теряя скорость. Я не удержался и выбрался через люк, сразу увидев Ксюшу в воде. Она показала мне жест, означавший «я в порядке».
– Развернись! – попросил я Чернуху, включив микрофон шлема.
Врубив правый водомет, она развернула «Мымру» почти на месте, кормой в сторону Ксюши, и та без труда вскарабкалась на крышу по лесенке.
– Что за бардак? – спросила она, красноречиво окинув взглядом мостки из кассет.
– Дозарядку проводили в твое отсутствие, – ответил я, подняв забрало шлема и стараясь не пялиться на ее голое тело.
– Ума, как у курицы! – пробурчала она. – Снаряженные кассеты на раскаленную палубу. А если нагреются до воспламенения ускорителей?
Об этом ни я, ни Бодрый, действительно, не подумали.
Без лишних разговоров Ксюша принялась запихивать уже порядком нагревшиеся кассеты в зарядный бункер основной установки.
– Мне там бомбы нужны, а не ракеты! – выкрикнул я.
– За борт выкидывать, что ли? – пробурчала в ответ Ксюша. – Боеприпасов до фига?
Я не нашел, что на это возразить, а помочь ей не мог, потому что без мостков, которые она разбирала, подошвы моего костюма мигом бы прилипли к броне. Да и смотреть на то, как обнаженная Ксюша таскает кассеты, то и дело нагибаясь, чтобы запихнуть их в бункер, было выше моих сил, даже с учетом ситуации, далекой от эротизма. Пришлось лезть в отсек. Чернуха дала полный ход в сторону берега, а через минуту и Ксюша спустилась с крыши, заняв место за своим пультом. Одеваться, она, похоже, не собиралась. Да и зачем, если ей вскоре снова придется лезть на раскаленную крышу?
Как бы там ни было, ситуация стабилизировалась, мы двигались к берегу, оба огневых пульта были готовы к бою, а значит, можно было использовать бомбы для поднятия сероводорода к поверхности, а Ксюша, в случае прямой торпедной атаки, прикроет подводными ракетами. Я вписал в профиль расчистки акватории подрыв глубинных бомб на глубине сто двадцать метров, после чего дал автомату долбить из трех дополнительных установок, а сам переключил пульт на управление подводными ракетами. К сожалению, штатную установку я задействовать не мог, так как Ксюша забила бункер ракетными кассетами, а этот вид боеприпасов не мог, в отличие от глубинных бомб, достигать глубины больше тридцати метров. Но имеющегося арсенала нам должно было хватить.
Впрочем, как только направляющие принялись отправлять по шестьдесят бомб за раз, расширяя безопасную зону и удлиняя ее в направлении берега, стало ясно, что простым возвращение точно не будет. Боеприпасы расходовались стремительно, и не было ни малейших иллюзий в том, что мне одному придется отдуваться за огневым пультом, тогда как Ксюша будет вынуждена сосредоточить все усилия на догрузке дополнительных установок кассетами. И никто ее в этом заменить не мог. Четыре кассеты в автомате заряжания кому-то из инженеров где-то в Турции или в Европе, показались достаточным боекомплектом, но «Мымра» выбивала их за пару минут, так что Ксюше удалась лишь трижды пальнуть подводными ракетами по особо обнаглевшим «Гадинам», после чего пришлось волочить новые кассеты из отсека для отдыха, поднимать их на крышу, выбираться туда самой и заполнять опустевшие автоматы.
Поначалу я, в подражание Ксюше, тоже бил тварей подводными ракетами, но потом понял, что это не очень умно, так как биотехи, чтобы не оказаться в сероводородном слое, вынуждены держаться ближе к поверхности, что позволяло мне применить по ним ракеты из основной установки. Автомат управления огнем мог с этим справиться вообще без моего участия, прицеливаясь по радарным меткам и используя профиль «разделяй и властвуй». Кроме того, за несколько минут штатная установка высадит все ракеты, и ее можно будет снарядить бомбами, что повысит общую эффективность огня.
Задействовав профиль, я решил помочь Ксюшн, так как «Мымра» пока прекрасно вела огонь сама. Три дополнительных установки она использовала для поднятия мути глубинными бомбами, а штатная подключилась к работе на поражение биотехов, согласно написанному ночью профилю.
Но когда я сунулся в отсек для отдыха, мне стало не по себе. Последние пять минут Ксюша таскала кассеты сама, и я не особо задумывался, сколько их осталось. Оказалось их мало. Очень. Причем, стало очевидным, что половина оставшегося уйдет на поднятие мути, а нам еще нужен внушительный боекомплект, чтобы отбиться от тварей на последнем участке пути, где глубины станут меньше ста метров и сероводородный слой не сможет нас защищать.
Я выволок две кассеты, и спросил у Чучундры:
– Как далеко от берега кончается сероводород?
– Не знаю. – Чучундра пожал плечами. – Сонар сдох, глубину не промерить по курсу.
– Будем смотреть по радару, – добавил Бодрый. – Как торпеды пойдут атаковать, значит, сероводород кончился.
– Мило! – пробурчал я. – У нас боеприпасов ни хрена почти не осталось, а придется долбить в пустое дно, пока не поймем, что отрава нас не защитит.
– Сонар сдох! – повторил Чучундра.
Я понял, на что он намекает. И он, к сожалению, был прав. То, что «Гадина» взорвалась слишком близко, и вывела из строя датчик сонара, было моей виной. Я ее подпустил, как ни крути. Так что не было смысла пытаться переложить на кого-то вину. Я предпочел заткнуться и взялся таскать кассеты из отсека к люку, а потом мы с Бодрым вдвоем поднимали их наверх, где груз перехватывала Ксюша. Это заметно экономило время.
То и дело Бодрый возвращался к пульту, сверялся с данными радара, чтобы иметь хоть какое-то представление о происходящем за боротом. Впрочем, обстановка была стабильной. «Мымра» взбаламутила воду в достаточной степени, создав отравленную полосу
